Том 29. Письма 1902-1903 - Страница 103

103

Завершающий этап работы над «Вишневым садом» был особенно трудным. Чехов очень тщательно шлифовал пьесу. Уже законченную, он дважды переписывал ее, внося все новые и новые изменения. Жене он так объяснял задержку с посылкой «Вишневого сада» в Москву: «Уверяю тебя, каждый лишний день только на пользу, ибо пьеса моя становится все лучше и лица уже ясны». Наконец, 14 октября 1903 г. рукопись пьесы была отправлена в Москву, а жене Чехов переслал особый конверт, в который вложил записку с распределением ролей. Следует отметить, что наиболее важную и интересную часть переписки Чехова за 1903 г. составляют именно письма, относящиеся к самому последнему фазису работы над «Вишневым садом», откликам театра на получение пьесы, первым впечатлениям актеров и режиссеров после ее читки, репетициям и ее постановке на сцене.

Как всегда, Чехова волновало и беспокоило прежде всего общее истолкование его пьесы и состав исполнителей. Писатель был уверен, что им написана комедия, «местами даже фарс», и хотел, чтобы интерпретация пьесы соответствовала ее замыслу. Это не раз подчеркивалось Чеховым в его письмах к руководителям Художественного театра.

Если «Три сестры» писались Чеховым лишь в некотором расчете на исполнение силами Художественного театра, то при создании «Вишневого сада», как это видно из его писем, он полностью ориентировался на режиссерские и постановочные возможности театра, а главное, на индивидуальные данные актеров. Руководство театра, в основном согласившись с чеховским распределением ролей, внесло свои коррективы. Так, роль Гаева, предназначавшаяся автором Вишневскому, была отдана Станиславскому, а Лопахина вместо Станиславского играл Л. М. Леонидов.

Из писем Чехова к Станиславскому и Немировичу-Данченко видно, что он не все принимал из их постановочных планов, а они, восторженно встретив новую пьесу, отмечали некоторые ее недостатки. Так, Немирович-Данченко писал, что гармонию «Вишневого сада» нарушает «тягучесть второго акта». Это замечание Чехов принял и в окончательном варианте пьесы снял в этом акте довольно длинный диалог Шарлотты и Фирса.

Станиславский, который, по словам Немировича-Данченко, в это время «великолепно понимал драматургию Чехова», с восхищением отнесся к новой пьесе. В письмах к Чехову он не раз подчеркивал, что считает «эту пьесу лучшей из всех», что любит в ней «каждое слово, каждую ремарку, каждую запятую». Постановка «Вишневого сада» почти всецело находилась в его руках, поэтому его переписка с Чеховым в основном посвящена трактовке ролей, вопросам планировки пьесы, проектам декораций, обсуждению макетов, отдельных мизансцен, игре отдельных исполнителей. Пространные отчеты о постановке «Вишневого сада» в Художественном театре присылала Чехову и О. Л. Книппер.

Приехав 4 декабря 1903 г. в Москву, Чехов сразу включился в ход репетиций своей пьесы. Ему хотелось принимать в них большое участие, но через несколько репетиций он перестал посещать театр: и в готовящемся спектакле ему не все нравилось, и болезнь в Москве особенно остро давала о себе знать. Тем не менее, идя навстречу пожеланиям режиссеров, Чехов в этот период внес ряд изменений в текст своей пьесы. Станиславский вспоминал: «Пьеса долго не давалась. Особенно второй акт. Он не имеет, в театральном смысле, никакого действия и казался на репетициях очень однотонным. Было необходимо изобразить скуку ничегонеделания так, чтобы это было интересно. И это не удавалось… Акт казался нам растянутым, и мы, когда Чехов приехал в Москву, обратились к нему с просьбой разрешить сократить. Видимо, эта просьба причинила ему боль, лицо у него омрачилось. Но затем он ответил: „Что ж, сокращайте“…» («Из воспоминаний Станиславского». — «Речь», 1914, № 177, 2 июля). 1903 год закончился для писателя новогодним праздником в Московском Художественном театре.

Одновременно с «Вишневым садом» Чехов писал рассказ «Невеста». И эта работа оказалась долгой и трудной. Непосредственно к написанию «Невесты» Чехов приступил в начале декабря 1902 г., однако рассказ, как видно из писем, дался не сразу. 30 января 1903 г. Чехов сообщал Книппер: «Пишу рассказ, но медленно, через час по столовой ложке — быть может, оттого, что много действующих лиц, а может быть, и отвык, привыкать надо». 27 февраля рассказ, переписанный набело, был закончен и отослан в «Журнал для всех». Работа над ним не прекращалась и в корректуре; по свидетельству Чехова, в конце мая — начале июня он «искромсал и переделал» «Невесту» (В. В. Вересаеву, 5 июня 1903 г.). Стилистическая правка на всех стадиях создания рассказа была громадной (подробнее об этом см. в т. 1 °Cочинений). «Невеста» была опубликована в «Журнале для всех», 1903, № 12.

В художественном плане рассказ продолжал и развивал традиции предшествующего творчества Чехова. Одновременно это был и непосредственный отклик писателя на зреющие в России революционные события.

Все знавшие Чехова в последние годы жизни отмечали его все возрастающий интерес к общественно-политическим событиям в России. Об этом свидетельствует Н. Д. Телешов, вспоминая, что Чехов нередко «говорил о революции, которая неизбежно и скоро будет в России» (Чехов в воспоминаниях, 1954, стр. 441). А. И. Куприн приводит слова Чехова, что «в России через десять лет будет конституция» (там же, стр. 507). Вересаев упоминает о том, как для него был «неожидан острый интерес, который Чехов проявил к общественным и политическим вопросам». «Глаза его, — вспоминал Вересаев, — загорались суровым негодованием, когда он говорил о неистовствах Плеве, о жестокости и глупости Николая II» (там же, стр. 527). Об этом же писал Станиславский в книге «Моя жизнь в искусстве»: «По мере того, как сгущалась атмосфера и дело приближалось к революции, он <Чехов> становился все более решительным <…> „Ужасно! Но без этого нельзя. Пусть японцы сдвинут нас с места“, — сказал мне Чехов взволнованно, но твердо и уверенно, когда в России запахло порохом. В художественной литературе конца прошлого и начала нынешнего века он один из первых почувствовал неизбежность революции, когда она была лишь в зародыше и общество продолжало купаться в излишествах. Он один из первых дал тревожный звонок. Кто, как не он, стал рубить прекрасный, цветущий вишневый сад, сознав, что время его миновало, что старая жизнь бесповоротно осуждена на слом» (Станиславский, т. 1, стр. 275). По наблюдениям С. Я. Елпатьевского, Чехов в последние годы, читая газеты, искал в них не проявления скуки, хмурости и сумеречности русской жизни, а факты подъема и роста оппозиционного настроения России.

103